Это продолжение. Часть 1 на этой странице. Независимо от специфики, со времен первого сёгуна Камакура, дзэн-буддизм нашел свою точку опоры в древней Японии, и его воздействие было неизбежным. Одним из ключевых моментов стало то, что дзэнские монахи не вовлекались в политику императорского двора, чтобы продвигать себя. Этому было три причины:
- Дзэн по своей природе оказался антиинституциональным.
- Его время было таким, что дзэн не возник во время войны.
- Монахи уже занимали высшие руководящие должности в советах, поэтому не было необходимости в дальнейшем политическом устремлении.
Переход к Камакуре поставил монахов дзэн в положение, близкое к военным лидерам того времени. Несмотря на то что эти отношения были смиренными и светскими (ведение записей, политическое консультирование и т.д.), они быстро развивались, так как работодатели монахов поняли, что монахи дзэн являли большую пользу, нежели простое изучение сутр и декламация.
Духовный потенциал дзэн
Класс воина быстро узрел потенциал особой духовной и психологической силы дзэн, которая способствовала силе характера, твердости воли и непроницаемости к страданиям, которой гордились самураи.
Такие вещи, как цель рода, дзэн медитация и обучение боевым искусствам стали органично друг друга дополнять. Духовный путь дзэн был тем, что самураи нашли для себя наиболее привлекательным. Истину, по традиции дзэн, нужно было искать в самом глубоком ядре своего бытия, а не в интеллекте. Это поставило истину в пределы диапазона осознания самураев и эмоциональной совместимости.
Дзэн предложил самураям то, чего не было бы ни в физической подготовке, ни в познаниях военной стратегии. Цель медитации дзэн состояла в том, чтобы открыть военную подготовку подсознательным, инстинктивным силам своего существа, которые управляли действием без мысли. Техника фехтования не была по своей сути ошибочной, но фактором, который имел изъян, был ум практикующего. Дзэн же предлагал то, что называется мусин, или не-ум.
Мусин — мышление тела
Тайсэн Дэсимару уподобил «мусин» «мышлению тела». В дзэн и японской культуре Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (буддолог, один из ведущих экспертов дзэн-буддизма) описывает это так:
[Это] выходит за рамки дуализма всех форм жизни и смерти, добра и зла, бытия и небытия. Таким образом «оно» становится своего рода автоматизацией, если можно так выразиться, в том, что касается его собственного сознания.
Такуан Сохо написал о «мусин» в трех письмах к Ягю Мунэнори, главе школы фехтования Ягю Синкагэ:
При владении мечом, требуется мгновенный удар молнии без ума и мыслей. Для поражающего нет ума. Для меня, кого сейчас поразит меч, нет ума. Нападающий — пустота. Его меч — пустота. Я, которого вот-вот поразит меч, — пустота. Полностью забудьте о разуме — и вы все сделаете хорошо.
Чтобы понять это, нужно понять сердце дзэн. Некоторые могут называть это «сатори» (реализация глубокой правды, просветление). Дзэн, имеющий в своем роде сосредоточенность на нерациональном разуме, трудно объяснить, просто определяя тезисы. Наилучший способ понять дзэн — это понять дзэн Т. Д. Судзуки и японскую культуру:
Тот кто размышляет и движет своей кистью, стремящейся сделать рисунок, еще больше упускает искусство живописи. Рисуйте бамбук 10 лет, станьте бамбуком, затем забывайте о бамбуке, когда снова его рисуете. Обладая непогрешимой техникой, человек ставит себя во власти вдохновения.
Стать бамбуком и забыть, что вы едины с ним, рисуя его, — означает дзэн бамбука, движение с ритмическим движением духа, которое находится в бамбуке и в самом художнике. От него лишь требуется твердо придерживаться духа и не осознавать этого факта.
Показанный выше отрывок влечет за собой всю сущность дзэн и боевых искусств. Через дза-дзэн (сидячую медитацию), человек также познает «мусин». В обучении фехтованию практикующий должен забыть, что у него есть знания и навыки, и инстинктивно действовать через тонкий фильтр своих «забытых» техник.
«Забывание» обучения, отказ от ума, гармонизация без какого-либо осознанного знания — является окончательным завершением пути.
Чашка дзэн
Если наполненную чашку толкнуть, вода выплеснется в случайных направлениях без какого либо сознательного разума. Это похоже на естественные инстинкты, которые проявляются в смертельной ситуации. Для воды чашка, сбитая с ног, является угрозой, а брызги воды — это реакция.
Занятия боевым искусствам можно сравнить с рукой вместо чашки, которая выбивается. Достаточно ли готовности у воина поймать воду в воздухе и направить ее надлежащим образом силой руки? Силе руки придается такая же текучесть и ритм, какая самой ситуации — это «мусин», который можно сравнить с бессознательным движением руки.
Ситуация возникает без мысли. Реакция происходит без размышлений. Конечный результат будет получен без мысли.
Акцент на «перемещение с ритмическим движением духа» имеет важное значение, когда возникает следующий вопрос: Как философия буддийского происхождения может быть настолько тесно связана с военным классом? Утверждается, что подготовка дзэн медитации и дза-дзэн, возвращают разум в свое первоначальное состояние, где он находится в гармонии с космическим порядком вещей. Говоря об этом с точки зрения Бога и сознания, Дэсимару писал:
Это сознание сатори. Я упал и растворился. Это сознание Бога. Это — Бог.
Где есть Бог, и восприятие божественного через дзэн?
Для жителей запада эта идея может вызывать непонимание. Наша мысль о Боге всегда была как о трансцендентной фигуре. Но на самом деле именно западная мысль испытывает наибольшие трудности в религиозной философии, пытаясь объяснить то, как трансцендентный Бог может быть ключевой фигурой для человечества. Дзэн находит «Бога» прямо здесь и сейчас. Как говорят дзэнские мастера:
Настоящий момент носит в чреве Бога.
Таким образом, действия самураев выходят за рамки простых удач и ошибок. Они связаны с общей моралью, как с ветром, который раздувает лесные пожары. В вышеупомянутом примере чашки воды неправильно рассуждать следующим образом:
Было ли движение основания (самой чашки, руки, меча) хорошим или плохим (моральным или аморальным).
Оно не было ни хорошим, ни плохим. У чашки не было реальной реакции. Она только текла с движением ситуации. Нельзя сказать, что действия чашки отличались от ситуации, тем самым требуя морального суждения. Таков ум самураев, обученных дзэн. Ситуация не является ни моральной, ни аморальной. Самурай, рождая «мусин», действует без умысла. Таким образом разум самурая не отличается от ситуации и не подлежит моральному суждению.
Природа самураев
Природа самураев становится природой всего. Оружие самураев — катана — трансформируется вместе с человеком. В руках недостойного воина меч будет орудием разрушения. В руках самурая меч становится подчиненным воле небес. Это как ветер, который дует без учета намерений. Однако, когда меч находится в ножнах рядом с самураем, он также наиболее точен в своем разрезе.
Дзэн говорит, что катана — это «меч жизни» и «меч смерти». Суть клинка — обратить его внутрь того, кто им обладает. Меч — это символ, который напоминает самураям, что он отсекает свое собственное несовершенство и привязанность к непостоянному миру. Таким образом катана дает истинную жизнь тому, кто ею владеет, и смерть людям или идеям, которые стоят на пути воли небес. Меч является частью самурая. Самурай повинуется этому пути. Поэтому «меч жизни» и «меч смерти» живет внутри воина.
Когда мы думаем о японском воине, мы должны помнить идеалы и традиции дзэн, если хотим понять путь этого уникального исторического персонажа и почему самураи практиковали дзэн. Развитие дзэн в Японии совпало с развитием самураев. Дзэн определил характеристики, которые сделали самураев выдающимися воинами. Дзэн добрался до глубины японского воина и создал человека концентрированного осознания, благочестия и решимости, которым будущие поколения навсегда будут очарованы и вдохновлены.
Читайте также: О связи Дзен, Кэндзюцу и Бусидо
